Ольга Ро: замок — шотландский, сад — английский
В 2014 году она стала владелицей замка Inchdrewer в Шотландии и баронессой. А в 2016-м купила английское поместье и, вдохновившись старинным садом, создала летнюю коллекцию женской одежды «Мой английский сад» под собственным брендом Rohmir.
«Русская Рулетка» застала показ коллекции на London Fashion Week и сразу поняла — надо брать… интервью! Разговаривать решили во время съемок для обложки в частном аэропорту Wycombe Air Park.
«Наша семья более пяти лет жила в Монако, передвигались в основном самолетами из Ниццы и вертолетами до нее, — говорит Ольга с лукавой улыбкой, со знанием дела усаживаясь за штурвал вертолета Eurocopter AS 355. — Впрочем, тема освоения небесного пространства для меня привычна. Как поется в старой советской песне: «Мы, друзья, перелетные птицы… Небо — наш родимый дом».
Я привыкла к кочевой жизни: в 90-е работала фотомоделью, снималась для рекламных роликов, а однажды даже в кино. Кроме того, окончила университет и защитила докторскую диссертацию, работала в Цюрихском университете. Изучала филологию, историю, психологию, литературу. Но по-настоящему себя нашла отнюдь не в академическом мире, а в моде! Пожив в Швейцарии, Монако и Англии (где я впоследствии и училась дизайну), в 2007 году создала свой бренд люксовой моды Rohmir.
И закрутилось — Недели моды в Лондоне и Париже, собственные бутики в Лондоне, Берлине и Цюрихе. Потом я еще основала фабрику и открыла шоурум в Гонконге; коллекции, эскизы, съемки каталогов, показы моделей и шоу… Но так не могло продолжаться вечно, детям нужен дом, родное гнездо. Да и мне в какой-то момент хочется от всего этого оторваться, побыть в покое и провести время с семьей, пойти в театр, почитать, полистать альбомы с фотографиями, поработать в ателье над очередным портретом, заняться карате или просто отдохнуть. Кстати, многие из моих предков были мореплавателями, адмиралами! А значит, тяга к путешествиям у меня в крови».
В этот момент вниманием Ольги стали завладевать фотограф и парикмахер, и мы поняли, что простого интервью с ней не получится — информации будет много, и лучше оставить разговор на десерт. Поэтому сначала закончили снимать «небесную» тему с вертолетами, а позже продолжили беседу в спокойной обстановке Mosimann’s Club.
Ольга, британские издания пишут, что вы с мужем купили Inchdrewer, шотландский замок XVI века, даже не посмотрев на него?
Замок Inchdrewer был построен в начале XVI века на землях, принадлежавших роду Барклаев-де-Толли. В 1746 году во время погони за «Красавчиком» Принцем Чарли, который стал популярной фигурой в шотландском фольклоре, на замок напали войска английского герцога Камберленда. Принц Чарли — это Карл Эдвард Стюарт, претендент на английский и шотландский престолы. Именно он возглавил восстание шотландцев против дома Ганноверов (англичан). 16 апреля 1746 года войска «Красавчика» и герцога Камберлендского сошлись в битве при Каллодене, рядом с замком баронессы Inchdrewer. Герцог победил, а битва стала последним сражением на территории острова Великобритания. Такая история очень подходит людям со столь непоседливым характером, как у меня: женщины, которая ломает многие стереотипы, преодолевает рутину и не знает скуки. Это не очень нескромно о себе? Конечно, мы видели замок раньше и прекрасно знали его историю: мой муж скорее человек холодного рассудка, а спонтанность и непредсказуемость в нашей семье — это моя прерогатива.
Говорят, что в замок наведывался сам король Эдуард VII, прозванный «Дядя Европы» за то, что приходился дядей нескольким европейским монархам, включая Николая II и Вильгельма II. То есть значение Inchdrewer в истории Великобритании очевидно. Расскажите о титуле, который вы получили вместе с замком.
Совершенно верно, Флеминг и Мюрелиз дружили, состояли в многолетней переписке. Именно Робин Мюрелиз стал прообразом Бонда в книге «On Her Majesty’s Secret Service». Инчдрюэр связан и с русской литературой: «Гроза двенадцатого года / Настала — кто тут нам помог? / Остервенение народа, / Барклай, зима иль русский бог?». Это «Евгений Онегин», помните? Кто не слышал о Барклае де Толли — гениальном фельдмаршале времен наполеоновских войн? Его предки перебрались из Шотландии в 1621 году в вольный ганзейский город Росток, потому что после смерти короля Карла Стюарта в Шотландии им стало совсем небезопасно. В Росток они отправились прямо из Инчдрюэра, ведь земли, на которых стоит замок, принадлежали семье Barclay from Towy (Towie, есть несколько версий). В переводе на русский путем преобразований появилась фамилия князя Барклая де Толли. Когда Инчдрюэр будет отреставрирован, надеюсь, что найдется возможность восстановления его исторической памяти официально, с российской и шотландской стороны: здесь появился род, давший такого великого человека в мировой истории! Надеюсь, что на стенах нашего замка будет поставлен памятник или установлена памятная доска с надписью.
Фильм о коллекции «Мой английский сад», который показывали во время Лондонской недели моды, снят в этом замке?
Дом из каталога последней коллекции Rohmir — это наше новое поместье в идиллическом местечке недалеко от Лондона, которое словно заснуло в эпоху Джейн Остен и до сих пор живет неспешным ритмом того времени. Это большой и уютный дом с прекрасным садом, цветают божественные водные лилии и кувшинки. Здесь необыкновенный сад! По рассказам предыдущего владельца, наследника семьи Норманна, директора Королевского банка Англии, в саду посажены все растения, которые были интересны или считались диковинными для ботаники XIX-XX веков. Было в те времена у состоятельных людей такое увлечение!
То есть ткани с розами и лилиями из новой коллекции Rohmir — дань этому саду?
Впруду нашего английского сада есть уникальное растение, названное в честь молодой королевы Виктории, которая славилась яркой внешностью. Это самая крупная кувшинка в мире «Виктория Регия». В 1837 году ее открыл немецкий путешественник Р. Шомбург, состоявший на английской службе. Открытие не только стало сенсацией в ботанике того времени, но и помогло Шомбургу в получении титула баронета за заслуги перед Британской империей. А русский поэт Серебряного века И. Северянин писал об этом дивном цветке: «Наша встреча — Виктория Регия: / Редко, редко в цвету… / До и после нее жизнь — элегия / И надежда в мечту». В замечательном саду, которым мы теперь владеем, эта «Виктория Регия» появилась тотчас после сенсационного открытия: все чудеса садового искусства оказывались здесь сразу после того, как высаживались в садах Ее Королевского Величества. Как мне было не посвятить коллекцию моего модного дома такому чуду, такому редкому саду, который пережил столько исторических катаклизмов?! Теперь я несу ответственность за этот почти одушевленный сад, как Маленький принц за свою розу! В такой атмосфере вдохновение без труда навещает любого творческого человека.
Да, коллекция действительно очень поэтическая. Что было на вашем мудборде во время работы над ней, кроме «Виктории Регии»?
Отвечу строками из великолепного К. Бальмонта: «Мой друг, есть радость и любовь, / Есть все, что будет вновь и вновь, / Хотя в других сердцах, не в наших. / Но, милый брат, / и я и ты — / Мы только грезы Красоты, / Мы только капли в вечных чашах / Неотцветающих цветов, / Непогибающих садов». «Мой английский сад» — это лето, цвета капризного английского неба, минания московского детства… Странно, правда? Моя крестная была профессиональным садоводом, сегодня это называется ландшафтный дизайнер. Все по Райкину: узкая специализация, в основном по редким сортам роз и пионов. На нашей подмосковной даче в небезызвестной московским театралам и меломанам Малаховке она сумела наколдовать настоящий английский сад! Более того, этот сад по редкости выращиваемых там цветов и деревьев, по их композиции и красоте считался образцово-показательным. Там часто проходили съемки для советских журналов по садоводству. Воспоминания детства стали лейтмотивом новой коллекции!
Как происходит работа над коллекциями?
Все коллекции Rohmir сродни историям, которые я рассказываю своему читателю-зрителю: каждый показ для меня — как очень ответственный экзамен перед искушенной и требовательной публикой, а экзаменаторы — не только редакторы журналов, профессионалы, маркетологи, художники, фотографы, но и клиенты. Я создаю тематические коллекции: в стиле двадцатых а-ля Гарсон, в стиле гламурных голливудских 1930-х и Mainbocher’а, Брижит Бардо в стиле Сан-Тропе 50-60-х, коллекцию идеала женщины Дали, шотландскую коллекцию, Венскую императорскую… За десять лет их было немало. Это колоссальное наслаждение — работать над новой темой, открывать неизвестное, невиданное. Я действительно считаю себя очень счастливым человеком, которому удается заниматься любимым делом профессионально!
Откуда приходит вдохновение? Ведь такие сложные темы не совсем типичны для современ- ной моды…
Вдохновение — это особенное состояние души, когда художник горит желанием высказать мысли, выплеснуть, выкрикнуть что-то, родившееся только на короткий миг. Упустишь — не поймаешь. Бывает, я просыпаюсь среди ночи и рисую эскизы, делаю наброски, иногда это чувство рождается, как у сомнамбулы, в состоянии сна. Эта художественная невесомость помогает мне делать коллекции такими, какими вы видите их на подиуме: женственными, лиричными, почти сошедшими с полотна. Нет вычурности, нет чувства «А для кого она это делает? Будет ли это все носиться?». Да! Как тут не вспомнить прекрасную песню у новогодней елки из фильма «Москва слезам не верит»: «Что же из этого следует? Следует жить! / Шить сарафаны и легкие платья из ситца. / Вы полагаете все это будет носиться? / Я полагаю, что все это следует шить! / Следует шить, ибо сколько пурге ни кружить, / Недолговечны ее кабала и опала. / Так pазpешите же в честь новогоднего бала / Pуку на танец, сударыня, вам предложить».
Как можно столько всего успевать? Еще и песни петь!
Мне посчастливилось быть совой и жаворонком одновременно, так что на сон я обычно отвожу не более четырех-пяти часов. «Очевидное невероятное» и «невозможное возможно» в одном пакете — это про меня. Ну, а песни мои — для души. Нельзя зарывать в себе ни один талант, как говорится в известной евангельской притче. Кому многое дано…