Совсем недавно, во время первого визита в Ереван, маэстро, на премьеру которого я прилетела, пригласил меня на обед в один из уютных современных ресторанов с видом на тенистый бульвар.
Попадая в новый город, я становлюсь придирчивой и безгранично открытой и восприимчивой к культуре, ценностям, традициям и отличиям – ко всему новому и тому, что выжигает искры нестыковки культур и ситуаций. Восприятие следующих дней ложится на канву первого впечатления. Этот процесс похож на плетение или ткачество ковра. В две руки или четыре, рисунок ручной работы угадывается всегда. Он очень искренний, нервный и живой. Связанная история всегда считывается, а доверие ей вызывает острое желание или даже сентимент – купить, владеть, добавить в коллекцию. Так и с моими наблюдениями культурных аспектов и традиций. Сколько стран, столько традиций. Но есть темы, задевающие и проходящие через культуры. Темы, которые прежде чем начинают волновать, задевают и не дают ответа.
Итак, наблюдая по сторонам и внимая рассказу об оперных голосах и дивах, получая эмоции от местных вин, я вышла из-за стола. Всегда затрудняюсь сказать и объяснить, куда. «Простите, я выйду и сейчас вернусь». А куда? Как обозначить?
Английский, как и в случае с оформлением просьб, обращений и слов вежливости, всегда и снова остается лучшим проводником в мир образов и синонимов. То место, куда я отправилась, может быть ladies, ladies room, powder room, rest room, bathroom, lavatory, comfort station, washroom, loo в конце концов. А как, кстати, правильно по-русски?
Войдя в дамскую комнату, я смутилась. Взгляд огромных миндалевидных глаз остановил меня. Взгляд был не напуганный, скорее смущенный, просящий поддержки. Молодая мать, склонившаяся над ребенком и кормящая грудью, защищала его покой взглядом. Даже не защищала, а отталкивала этим взглядом подходящих и посторонних, одновременно извиняясь за свое присутствие здесь.
Я задумалась. Сцена эта с тех пор у меня перед глазами, и я к ней часто возвращаюсь. Изящная, скромная, красивая молодая мать смущена процессом кормления ребенка в публичном месте. Она объяснила. Мы разговорились тихим голосом. Вернее, я прошептала слова поддержки, а она, тоже шепотом, объяснила, что зашла к мужу, ее бывшему и, уверена, будущему коллеге-официанту сюда, в самое укромное место ресторана, покормить ребенка. Не в зале, а здесь, за дверью с гендерным женским знаком.
Кормить или не кормить – не обсуждается.
А вот тема кормления грудью в публичных местах злободневна и актуальна. Пик дискуссий приходится на последние пять-десять лет. Это доказывает и то, что законодательные органы именно с 2010 года признали кормление грудью в общественных местах не привилегией и не заслугой, а правом. Канада пояснила даже, что обнаженная мужская грудь приравнивается к женской. Ватикан признал право на публичное кормление в 2017 году.
В Великобритании нельзя отказать в обслуживании прилюдно кормящей матери. Даже замечание взглядом, показывающее желание пересесть, сделать нельзя: это может быть расценено как дискриминация. Так что nursery переместились в учреждения, на стадионы, в общественный транспорт, в магазины, больницы, на заправки, в парки.
“КОРМИТЬ ИЛИ НЕ КОРМИТЬ
– не обсуждается.А ВОТ ТЕМА КОРМЛЕНИЯ ГРУДЬЮвПУБЛИЧНЫХместах злободневна иАКТУАЛЬНА.”
Африка и Азия всегда кормили публично. Чем ниже уровень жизни и приземленнее быт, тем он публичнее и обнаженнее. Племена, львицы млекопитающие и светские львицы живут по разным правилам. В мусульманских странах дискретное публичное кормление разрешено. Даже в Арабских Эмиратах, где местным не позволяется показать обнаженное плечо, кормить в холлах, моллах или у музыкального фонтана – уже можно.
Тема этикета и этики не про право на кормление, а про уважение кормящих к окружающим. К тем, кто не кормит, а пытается поесть самостоятельно и пригласил себе в компанию для этого других взрослых.
Сразу же пришла на память дискуссия, запомнившаяся в Америке. В Америке все про права… Тем более сенатор-дама родила во время чтений проекта закона о кормлении в публичных местах. Итак, совсем недавно оголенная при кормлении грудь считалась актом обнаженности или провокацией. А сегодня уже пятьдесят штатов Америки признали публичное кормление легальным. Только Дакота и Вирджиния приравнивают эти действия к актам публичного обнажения.
Хотя уличная мода, и не только в Майами, выводит и прогуливает в общественных местах миллионы дам в топах без бретелей или в одежде с глубоким и низким вырезом, а вовсе не только кормящих матерей.
Матери имеют права и право на кормление ребенка. Так что прерываться, отрываться от работы несколько раз – да, все по закону. В публичных местах – да. Там, где удобно матери. Теперь в штате Нью-Йорк требуют отдельных комнат в учреждениях для кормящих матерей. И, как курильщикам, отдельных зон в аэропортах. Но кормят уже точно не в туалетных комнатах…
«А вы бы сами там ели? Стали бы есть в туалете?» Логика понятна: менять пеленки – да. Меняем же и мы себе, взрослые дамы, пеленки и прочие гигиенические принадлежности за двумя дверями?! А едим все же в зале…
Но в зале музыка, голоса, возгласы, звон посуды и шум улицы. Ребенок же в момент питания требует тишины и покоя. А естественный инстинкт? У кого какой… Чисто индивидуально!
Кто-то будет позировать, подражая великим художникам. Дамы же с младенцами позировали? В эпоху Возрождения акт кормления грудью придавал реалистичность, связь с окружающей жизнью. Мадонны с младенцами Леонардо, Андреа Солари, Ромулус и Ремус, сосущие вымя волчицы? А потом Рубенс, Климт, Ренуар…
Довод? Повод? Пример? Но картины создаются наедине, тет-а-тет, в ателье, студии. В тишине. Колонки, музыку, рок, шлягеры или техно Рубенсу и да Винчи не транслировали, ни играли live. Доказано, что вспышки телефонов раздражают артистов балета и драматических театров. Съемка в залах театров запрещена. А как насчет детей, сосредоточившихся на процессе кормления? Негодующий или нервный взгляд сверлит и ослепляет мощнее всех гаджетов. Кто-то отвернется, деликатно защищая, укрывая ребенка от взглядов. Природный инстинкт? Подсмотренные на сафари сцены кормящих львиц, прячущих под своим телом детенышей?
Крошечные дети в публичных местах – часто дань моде. А где мода, там всегда ожидается и намеренное позиционирование напоказ.
С неожиданной ситуацией, как молодая мать в Ереване, матери справляются. Но желание походить на звезд или подражать им – не рекламный трюк. То, что обнажаются кормящие модели или актрисы – это профессиональный навык и контракты. Кому-то на продажу тиража, кому-то – надежда на новые работы в кино.
Обнаженно-прикрытые кормящие Анжелина Джоли, Миранда Керр, Жизель Бюдхен, Пинк –
это все сцена и подиум. Они могут и топлесс. Больше кликов, больше журналов, больше нолей продадут те, кто эти кадры заказывает.
Принцессы и леди голубых кровей не оголяются вовсе. А сама, кстати, эта американская сенатор снялась в провокационной фотосессии? Наверное, нет. Разум побеждает.
Я лично созерцать кормящих напоказ не люблю. Отворачиваюсь и смущаюсь от бестактного подражания моде. Не имея детей, не оправдываюсь… Наоборот, считаю детскую аудиторию своей самой любимой. Однако подражать трендам считаю вульгарным.
Это как с фотографиями в позах йоги или из спортивного зала, заполонившими соцсети. Здесь легко. Отключился и все. От виртуального насилия. И я отключаюсь. Но как защититься от агрессивной действительности?
Особенно, когда настроилась на светское времяпрепровождение? Ведь светское времяпрепровождение – это другое. Так и хочется написать в одно слово «светскоевремяпрепровождение». К этим сценам мы привыкли со времен Сесила Битона, Слима Ааронса, Лорда Сноудена. И в Колорадо, и в Англии, и на Капри-Комо. Гребля, открытые бассейны, лодки, лыжи, конечно. Но никогда никакого кормления грудью. Хотя у всех светских львиц и даже просто кошечек дети были.
И снова: сколько стран, столько традиций. Сколько «за», ровно столько же и «против».
Удобно вам, удобно и окружающим. Удобно окружающим, удобно вам. Этикет ведь про правила сосуществования. Про удобство прежде всего… Про гордость и радость материнства и отцовства. Про радость детства. Про право оставаться за ширмой. За экраном частной жизни и таинства кормления. Как, между прочим, и таинство рождения. И я снова ловлю себя на мысли, что неудобно наблюдать за снятыми моментами родов и первыми секундами новорожденных. Но с онлайн-жизнью бороться легко, можно просто отключиться. А можно переключиться на онлайн-магазин и пересчитать множество предметов защиты ребенка и нас самих от обнаженного тела: breastfeeding scarf, nursing cover, nursing ponchos, apron shawls, screens for breastfeeding – накидки, пледы, платки…
Вот и подарок всем молодым матерям и тем, кто стесняется сделать замечание. Подсказать, что продается и где. Я не коммивояжер. Но понимаю и допускаю, что если бы Chanel, Gucci, Prada или Valentino создали подобный аксессуар и посадили бы топ-модель с младенцем на рекламные щиты улиц, для темы моей, вернее нашей, это было бы мгновенным решением, желанной цепной реакцией.
Ведь то, что неподвластно сенаторам, подвластно моде. А тема подарков так актуальна! Так что же подарить тем, у кого все есть? Чувство такта и завесу частной собственности и личной жизни. В защиту общественного мнения. А прежде всего в защиту частной жизни малыша. Мы забыли о самом главном!
