Блеск и нищета Каннского фестиваля
Лучшего названия тому, что происходит в Каннах во время фестиваля, не придумаешь! Почему? Все ниже. Но по порядку.
В этом году в Каннах было очень много азиатов. Красные дорожки заполнили кинодивы и модели с восточным разрезом глаз.
Похоже, что фестиваль, который славится тем, что создает моду на региональное кино, плотно взялся за дело и, пользуясь модой на европейскую роскошь в Азии, создает моду или включается в тренд на азиатское искусство. И азиатских инвесторов.
Китайская модель Суи Хэ в честь фестиваля расцветила соцсети итальянским брендом Versace. В желтом. А это значит – еще больше свежих для этого традиционного фестиваля лиц, новые цвета, культурные отсылки на желтый…
Перед тем как вручить «Золотую пальмовую ветвь» председатель жюри мексиканец Алехандро Гонсалес Иньярриту три раза повторил, что победитель выбирается путем тайного (!) голосования. А еще напомнил, что на фестивале, в отличие от многих других мест на планете, нынче демократия. Как бы намекая, что никаких квот и экономически ангажированных решений в выборе победителя быть не может – чистое искусство.
После чего главный приз ушел южнокорейскому режиссеру по имени Пон Джун-хо и его фильму «Паразиты». Фильм рассказывает о двух семьях, богатой и бедной. Представители бедной выживают, как могут. При этом в фильме нет никаких страданий в духе «таксист-алкоголик с фото порноактрисы в машине без колеса, выйдя из тюрьмы, бьет жену-наркоманку, у которой есть собака без ноги, сестра, сменившая пол, слишком большая грудь, брат-мафиози, сдающий женщин-эмигранток без паспортов в притоны, и при этом нет работы, образования, глаза, аппетита, телефона, интернета и жажды жизни, а есть только плакат Бритни Спирс на дверце шкафа изнутри как символ несбывшейся мечты». В отличие от популярных на фестивале социальных драм в вышеописанном стиле, где страдания и социальная несправедливость зашкаливают, в «Паразитах» на выживание смотреть весело, потому что герои умеют «крутиться». А самое интересное начинается, когда все члены этого семейства один за другим устраиваются на работу к богатым из стеклянного дома с частным лесом. Так они воплощают собой самый страшный кошмар этой богатой семьи – когда в дом проникают проныры и прохиндеи «из элитного агентства», готовые на все, чтобы подзаработать. Пусть даже лечить психические заболевания с помощью искусства, в котором никто ничего уже не понимает. При этом зрителю сложно выбрать, режиссер никого не ставит на солнечную сторону забора, никого не осуждает, никого не жалеет, но сочувствуешь и тем, и другим, понимаешь оба мира. В итоге проникаешься тем, как они на самом деле друг от друга зависят и по-человечески похожи.
Фильм снят зрелищно, ритмично, свежо и современно, и у него есть все шансы стать достойным продолжателем моды на корейское кино. Кстати, вот еще один (премьера в Каннах в 2016 году) безумный южнокорейский фильм – «Поезд в Пусан» (Train to Busan) другого режиссера (Ен Сан Хо). Если хотите расширить кругозор и посмотреть что-то южнокорейское, апокалиптичное, слезливое, веселое, неожиданное и про зомби – вам сюда, двери закрываются. Следующая остановка – тренд.
Поэтому неудивительно, что это как раз тот случай, когда члены жюри, критики и зрители оказались единогласны: фильм понравился всем, и во время показа в Каннах окончился 15-минутной овацией Auditorium Louis Lumière– зала, где показывают фильмы-участники и проходят церемонии фестиваля. Так что Россия к этому выбору явно непричастна (шутка) и демократия соблюдена. Никаких задних мыслей о том, что и в Европе пора бы уважить экономически сильную Азию. «Паразиты» скоро в прокате, включая российский.
Что же касается богатых и бедных, то по Каннам ходят слухи, будто некоторые местные жители весь год копят деньги, чтобы на время фестиваля арендовать броскую машину, надеть белые джинсы, туфли с острыми носами и хотя бы неделю пожить «по-человечески».
Действительно, больно смотреть на простых французов, которые приезжают на фестиваль для того, чтобы весь день на жаре или под дождем стоять у Дворца фестивалей с табличкой «Мы тут ради кино» и клянчить билет на показ какого-нибудь фильма, куда попадают все кому не лень, кроме… простых французов.
Но для них есть красная дорожка прямо на вокзале: приехала, переодела платье в близлежащем «Старбаксе», нанесла глиттер – и дорожка твоя. Уверена, что мы видели фото с хитрым ракурсом с этого вокзала, отмеченные как кадры с дорожки на фестивале. Фестиваль, видимо, поощряет.
Такие же смешанные чувства вызывают люди, которые пробираются на мероприятия под видом беременных женщин, которым срочно надо в туалет, иначе они прямо тут прямо сейчас сделают свое дело. Или под видом лучшего друга мистера Смита, который сейчас придет и всем вам тут покажет, где раки зимуют. К слову, условный мистер Смит – человек с популярной фамилией – почти всегда есть в списках гостей. Часто срабатывает назвать фамилию режиссера из листа Б (не Тарантино), которого в лицо охранники на дверях явно не знают, но который вполне может быть в списках. Или боксера Дэвида Хэя, которого они тоже не знают. Главное – применить фантазию.
После того как операция «попасть» на мероприятие завершена, «гости» бегут к столам, где фотографируют оставшиеся после официальных гостей таблички с меню и букеты, а потом в Инстаграме подписывают все это дело так, будто бы были на ужине. С одной стороны – безумству смелых поем мы песню, с другой – эту сторону Канн освещают мало, но она занимает собой огромную буферную зону между знаменитостями с красных дорожек и теми, кто занят в кино профессионально и дорожками интересуется мало.
Именно поэтому звезды приходят на вечеринки исключительно, чтобы сфотографироваться и прыгнуть в свою карету. Иначе они проведут весь вечер отвечая на запросы о селфи. Самые экстравертные и в поисках приключений, конечно, остаются. Но в основном сбегают.
Красивые и молодые женщины в любом случае не теряют надежды и, поддержанные алкоголем, потрясают на вечеринках вершины тверкинга. В колье Chopard, конечно, такое делать не будешь… Колье, как и положение, обязывает. Но наблюдать на вечеринке Chopard вполне можно.
Сами вечеринки тоже стали бюджетнее и по стилю скорее напоминают вечеринки в лондонском хипстерском районе Shoreditch, чем банкеты на виллах из прошлого. Снимаем арену La Palestre, высвечиваем экстерьер здания модным розовым светом, внутри обклеиваем стены золотой пленкой и ставим зеркала. Блеск в объеме! Получаем идеальную пещеру для селфи! В комнате для танцев – искусственные вишневые деревья, дым сигарет с ментолом, тематическая розовая подсветка и Мэрайя Кэри со своей же фонограммой на разогреве.
Потом Мэрайя пьет нечто из стаканчика для молочного коктейля и начинает петь «вживую». И это прекрасно, потому что в ноты она попадает, а голос ее все так же хорош, как в воспоминаниях из детства. DJ Cassidy тоже отлично справляется, рядом с ним в неоновом розовом танцует мадам Шойфеле, ей сбегать нельзя. Шампанское рекой, мужчины курят сигары, женщины, которые не по тверкингу, блистают хайлайтером, декольте и украшениями. Вывод – что нужно для хорошей вечеринки? Хороший диджей, хороший алкоголь, хороший свет и блестящий уголок для селфи.
Как попадают те, кого не приглашали? Ты приходишь в очередь на высокобровое мероприятие, где будут все. Впереди устроилась дама с наметанным глазом и непрокрашенной рыжиной, при блестках. Уверенно определив, что ты русская, она столь же уверенно поворачивается и говорит: «А кто тебя пригласил? Внеси меня в списки? Я пойду с тобой». Ты онемеваешь на момент от непрошенного вторжения в личное пространство, но всё же отрезаешь, что таким не занимаешься. Дама не унимается: «Я живу в Лондоне, дружу с такой-то светской русской львицей, позову тебя на мероприятие аукционного дома Christie’s». Но русский Лондон по размерам, как деревня, ты знаешь львицу и вступаешь на свою территорию: «А я как раз с ней НЕ дружу» (в деревнях так принято: дружить за кого-то или против кого-то). «Ах, ну да, что-то в последнее время с ней никто не дружит, я тоже», – резко меняет настроение решительная дама. На войне за гламур и фото рядом с Броуди, как говорится, все средства хороши! Ты проходишь контроль, благодаря журналистской аккредитации, и прыгаешь в такси. Судьба львицы остается загадкой.
Именно из-за качества и количества сомнительных гостей на современных мероприятиях в Каннах историческое Château de la Napoule, например, где раньше грандиозно отплясывали Канны и рождались сделки и дети, отказалось от заказов на вечеринки во время фестиваля: исторические полы топчут, кусты в саду ломают, бокалы бьют, картины и скульптуры приходится прятать почти так же, как во времена итальянской оккупации в годы Второй мировой. Теперь, по словам управляющего, только свадьбы и Каннские львы. Они более «управляемы».
А вот красные дорожки при огромном старании организаторов провести их максимально прилично все более НЕуправляемы. Например, идешь в дождь по красному ковру смотреть документальный фильм про Диего Марадону.
Последней на символ фестиваля – red carpet– с большим отрывом вырывается дама в зеленом. Она кружится перед фотографами в психоделическом экстазе, как если бы была метелкой, которой кто-то судорожно и хаотично метет пол. Иногда кажется, что сейчас она полетит со своих каблуков, зацепившись за подол зеленого платья. Но она умудряется еще и посылать фотографам поцелуи. Всем и сразу! В ее лице буквально пропадает голкипер!
Охранники активно начинают подминать девушку к лестнице, мол, фильм начинается, пройдите на места, не мешайте проходу граждан. Но ее не остановить – пока камеры на ней, она взбирается на лестницу и начинает задирать платье, не будучи при этом ни Мерилин, ни Монро. Наконец, на большом экране в прямом эфире показывают нижнее белье героини этой истории. Смотрящие снаружи Palais des Festivals et des Congrès и внутри ахают во весь голос.
В этот момент завороженный оператор приходит в себя и отводит камеру от средней части тела дамы в зеленом, поэтому никто не знает, как ей удалось добраться до своего кресла, хотя это и было самое интересное в этом документальном кино.
Мораль истории: выходя из кинотеатра, я оказалась рядом с ней – она говорила с подругой по-русски. Не уверена, ЧТО именно я почувствовала, но что-то почувствовала. Из разряда «назовем рассказ «Зеленые русские»…
Фильм, кстати, хороший. Марадона не приехал, готовится к операции. И нет, это была не Наталья Водянова. В тот же день она случайно появилась в Инстаграме в зеленом и многие начали подозревать. Но нет! Класс и вкус русские тоже умеют показать.
Например, на AmFAR’е. Где русские девушки блистали по всем правилам и показывали пример смелости, элегантности и грациозности: платья на манер золотого века Голливуда, шпильки, разрезы, вырезы, серьги, колье, шляпы, шлейфы, блеск.
Я езжу в Канны на кинофестиваль вот уже шесть лет. Раньше предпочитала каждый день ходить на красные дорожки и смотреть кино. Для меня это идеальный момент выгулять множество платьев Haute Couture от различных дизайнеров. В этом году меня смутила дождливая погода (что бывает очень часто именно в дни Каннского кинофестиваля) и постоянные очереди и толпы во время прохода к дорожке. Несмотря на это я насладилась дорожкой и фильмом «Once Upon a time in Hollywood» – у Тарантино не бывает плохих фильмов! При этом в последнее время самыми яркими моментами для меня стали экстравагантные закрытые мероприятия, такие как вечеринка De Grisogono, amfAR и другие. В этом году запомнился благотворительный вечер amfAR: очень приятная атмосфера, в которой можно пообщаться во время коктейля и ужина со звездами кино и шоу-бизнеса. Мила Йовович всегда как лучик солнца, очень веселая и милая каждый раз, когда я ее встречаю.
72-й Каннский фестиваль запомнился мне успешной продажей арт-лота «Harmony And Passion» (автор Василий Клюкин) в рамках благотворительного аукциона amfAR. К сожалению, в этом году мы не смотрели фильм, зато побывали на церемонии закрытия. Для нас фестиваль – это возможность увидеть многих друзей и знакомых, встретить новых интересных людей и пожить в Eden Roc: с момента переезда на Лазурный берег в 2012 году у нас отпала необходимость останавливаться в отелях».
Фестиваль запомнился мне шикарными платьями на красной дорожке! В этом году все постарались. Яркие цвета доминировали: синий, желтый, красный. Для вечера AmFAR я выбрала ярко-зеленое платье от Sol Angelann, украшенное тысячами кристаллов Swarovski (это не ТО платье! – Прим. ред.). Обожаю это время года и всегда с нетерпением ожидаю фестиваль. Однако для меня эти не только блеск, веселье и вечеринки, но еще и труд. Я являюсь лицом нескольких брендов, чьи платья надеваю на мероприятия. Иногда вес одного платья достигает 10 килограммов. Я же постоянно бегу с одного на мероприятия на другое. При этом надо выглядеть на все сто с профессиональным макияжем и укладкой. А теперь представьте, как делать это при такой дождливой погоде, какая была в нынешнем году! Что касается кино, то я присутствовала на премьере в Каннах фильма «Однажды в Голливуде» с Леонардо Ди Каприо и Брэдом Питтом в главных ролях. Обожаю все, что связано с Голливудом, а о лучшем мужском актерском составе можно и не мечтать!
В этом году Каннский кинофестиваль посвящен режиссеру Аньес Варда, которая умерла в марте 2019 года. Ее картины 13 раз участвовали в конкурсных программах Канн, а в 2015-м она получила почетную награду за вклад в мировой кинематограф. На последнем фестивале был представлен очень широкий круг гостей: от кинокритиков-корифеев до юных блогеров и инфлюэнсеров. Мне понравилась новая работа Педро Альмодовара «Боль и слава», фильмы Ксавье Долана «Матиас и Максим», «Молодой Ахмед» братьев Дарденн и «Однажды в Голливуде» Квентина Тарантино. Присутствие России в Каннах заметно расширилось, российский павильон стал одним из самых популярных на кинорынке. Россия представила четыре фильма, две картины заявлены в программе «Особый взгляд»: «Дылда» – второй полнометражный фильм Кантемира Балагова, ученика Александра Сокурова (приз за лучшую режиссуру секции «Особый взгляд») и новая картина Ларисы Садиловой «Однажды в Трубчевске». Мой приезд в Канны был запланирован так, чтобы провести встречи и переговоры о новом фильме, над которым мы начали работать совсем недавно. Но пока это секретная информация.
При этом все равно многие сетуют, что вечеринки уже не те: знаменитостей меньше, блогеров больше. Эксклюзивное смешивается с массовым. Отличный пример тому – неоновое розовое платье Кендалл Дженнер, представленное на том же AmFAR’e в качестве запуска коллаборации Giambattista Valli и H&M. И никакой в этом платье проблемы нет, кроме того, что оно очень уж сильно напоминает неоново-розовое платье из недавней коллекции Molly Goddard.
Но бастионы быстро не сдаются: в модных кроссовках на красную дорожку Каннского фестиваля все еще не пускают, а в платье, которое может вызвать поднятую бровь (иногда из-за откровенности, иногда из-за неясности происхождения) – пожалуйста. Кстати, еще одна ступень эволюции все же взята, ибо женщин на красные ковры начали пускать в плоской обуви, хотя раньше каблуки были must. Но все же если прийти на дорожку без лабутенов, то как повезет – могут признать в лице женского пола женщину, а могут не признать, и отправить переодеваться или впустят только через черный вход.
Содержания во всей этой тонкой блестящей шкурке фестиваля очень мало, но, вполне возможно, его и не должно быть.
Потому что гламур – совершенно отдельная и независимая ножка, на которой держится табуретка Канн.
Зато содержание есть во второй ноге – в фильмах, которые привозят в Канны. В режиссерах, сценаристах, продюсерах, которые ходят на профессиональные мероприятия. Эта нога фестиваля одета в суровый рабочий ботинок, а не в лабутен, и именно под его каблуком происходят самые важные встречи и сделки.
Например, на лодке банка Coutts можно встретить легендарного британского режиссера Джона Ирвина. Без моделей, но с тросточкой. Можно поговорить с ним в тишине обо всем на свете: о братстве выпускников London Film School, о его путешествиях по постсоветской России, любви к черно-белому кино, работе с Патриком Суэйзи, Арнольдом Шварценеггером, Умой Турман, Майклом Кейном, Джереми Айронсом и над фильмом про Нельсона Манделу. Блогерам тут не интересно, Ума Турман не блещет декольте и фотографировать нечего, зато для журналистов, которые любят и ищут человеческие истории, тут зарыт клад.
Еще один кит фестиваля – международная пресса, 5000 аккредитованных журналистов со всего мира. Но если вдруг аккредитацию не дали, то ее вполне можно купить как через пятые руки, так и на самом фестивале, заплатив немногим более 400 евро (если покупать на месте). В этом случае проверка вашего отношения к журналистике и киноиндустрии – минимальная. Фестивалю надо зарабатывать, и он успешно с этим справляется.
С женщинами тоже интересно. После скандалов с #MeToo фестиваль активно включает их в жюри и активно раздает награды. И даже разрешил выходить на дорожку без бюстгальтеров и в обуви на плоской подошве! Таким образом свободная мода юга Франции смешалась с удобной модой больших городов.
Однако скрытый сексизм все еще просачивается, конечно.
Например, на церемонии закрытия выходит на сцену Сталлоне, весь стальной под стать фамилии. Начинает рассказывать о том, что режиссер – как волшебник, особенно когда огромная масса людей от актера до осветителя собирается, чтобы воплотить его мечту, его видение и то, что рождается в его голове. При этом «режиссер», ясное дело, в мужском роде.
Далее Сталлоне объявляет победителя в категории Grand Prix (два года назад его получил Звягинцев за «Нелюбовь»). Фильм «Атлантика» сенегальского режиссера Мати Диоп. На сцену выходит хрупкая брюнетка-режиссер. И начинает… мямлить. Что она не ожидала, что ей очень приятно, какая честь, что надо поблагодарить всю команду, а еще продюсеров, и команду, и продюсеров, и актеров из команды, и какая честь… и продюсеров… на пятой минуте этой речи Сталлоне берет ее властно под руку, прикрывает рот ветвью и ведет со сцены.
Вопрос такой. То, что Гран-при получила дама, когда перед наградой речь автоматически шла про мужчину – отлично. То, что волновалась – понятно. Одно непонятно: когда ты, сильная, профессиональная женщина (без шуток), столько сил вложила в то, чтобы собрать команду, деньги, снять фильм, пройти все этапы отбора и, наконец, получила награду – то почему бы не приготовить маленькую, но человеческую речь, а не только маленькое черное платье?! Ты же сама это все сделала?! Ну получи награду красиво, как это делают обитатели красных дорожек, каждый свой шаг несущие как Оскар!
На следующий день после церемонии закрытия фестиваля Канны пустеют. С пляжей увозят клумбы с орхидеями и стенды с зеркалами, с отеля Carlton снимают декорации, с крыши JW Mariott подъемный кран крадет сцену, от Carlton’а уносят подставки для плакатов.
Старожилы отмечают: «Как будто увозят декорации к кино. Но так и должно быть, потому что кино, каким бы социальным оно ни было – это всего лишь декорации, всего лишь дымка, всего лишь мечты».
