TOPИнтервью

ВИТАЛИЙ МАЛКИН: «Форбс» в стиле панк

ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
Выделить главное
вкл
выкл

Пока в Монако идет стройка века, публика осваивает новые направления. Многие отправились в неожиданно ставшую модной Турцию, Хорватию, на Миконос и в Сен-Тропе. Кто-то вообще решил провести сезон в ставшей уже привычной эмоциональной самоизоляции и отправился на лето туда, куда всегда хотел, но не позволял плотный график тусовок.

Вывод: «форбсов» теперь можно встретить даже более где угодно, чем раньше. Гуляешь по Марселю ранним утром, выбираешь осьминога на ужин, смотришь – свежий и бодрый Виталий Малкин в желтых спортивных штанах и яркой куртке пытается то ли затеряться среди рыбаков, то ли среди них выделиться. Бывший ученый-физик, банкир и российский сенатор. Его ожидаешь встретить во Франции или в Монако, но не ожидаешь увидеть в желтом и в Марселе.

Мы не могли пройти мимо. Поздоровались, разговорились, записали за бокалом игристого интервью и договорились на съемку в стиле панк.

ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya

На фото мы видим ваш день в Марселе. Почему Марсель?
Я вообще люблю быть там, где никто не ожидает меня увидеть. Вот так и с Марселем: этот город имеет скорее плохую репутацию у людей моего круга и в целом во Франции, но я всегда ищу новизну, интересные и необычные места, а также людей, которые заставят мой мозг работать, чтобы понять, что творится у них в голове.

Я человек темпераментный, люблю крайности: вершину и самое дно. Середина скучна. Когда посещаю новую страну, смотрю только самые богатые районы и забытые богом трущобы и лишь потом составляю мнение о ней. Так, когда по делам своего благотворительного фонда я был в Аддис-Абебе, столице одной из беднейших стран мира, то не ограничивался кварталами местной элиты и экспатов, но посетил и бедные районы, чтобы понять, как живут люди. Так же я поступил и в Рио-де-Жанейро, и в Южной Африке, где некоторые места поражают своими контрастами: ужасные трущобы практически через дорогу от роскошных вилл.

В чем идея съемки в Марселе?
Концепт съемки был очень простым: мы фотографировали мой день в Марселе (конечно, ввели еще игровой аспект смены одежды, но тут уже меня обязали, чтобы фото выглядели ярче). Мы прогулялись по всему городу – от великолепно отреставрированного Старого порта к Музею средиземноморских культур, к rue d’Aubagne, Cours Julien и затем к Palais Longchamp. Марсель порадовал: это яркийи свободный портовый город, перекресток культур – тут  красиво и колоритно. Очевидно, что здесь больше свободы во всем: одежде, нравах… В отличие от делового Парижа и сонной, скучной Ниццы, в Марселе чувствуется особая «альтернативная» энергетика, много творческой молодежи. Марсельцы ловят кайф и живут здесь и сейчас. Парижане более тревожные, все время думают «комильфо» они или нет. В общем, Марсель – это класс! Советую!

ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya

Как вы могли бы представить себя в нескольких словах?
В первую очередь – жизнелюбивый гедонист. Зачастую слишком энергичный, отказываюсь поддаваться энтропии и переходить в состояние безжизненности. Наоборот, запускаю все новые проекты – пишу книги, занимаюсь благотворительностью, знакомлюсь с непохожими на меня людьми. При этом несмотря на бурную активность я скорее интроверт, который лишь притворяется экстравертом. Постоянно выхожу из зоны комфорта, то есть не соглашаюсь жить, как мне было бы положено по возрасту. Например, активно веду свои соцсети, за последние пять лет освоил на неплохом уровне французский и продолжаю тратить на его изучение минимум два часа в день. Занимаюсь кайтсерфингом и дайвингом. В конце концов, активно интересуюсь молодежной культурой, новыми тенденциями в моде, литературе и музыке.

Кто ваш любимый автор? Исполнитель?
Люблю рэп, особенно Эминема и Jay Z. Ну и Ленинград… Еще The Weeknd. В целом по духу я – рациональный бунтарь. Признанных авторитетов у меня нет. Общественное мнение для меня ничего не значит, я довольно упертый в своих взглядах и на все имею свою точку зрения. Но если собеседник впечатлит меня логичностью и разумностью аргументов, я всегда готов немедленно изменить свое мнение и принять его точку зрения.

Как вам хотелось бы, чтобы вас видели другие?
Поскольку общественное мнение меня не интересует, мне абсолютно все равно, как меня воспринимают. Конечно, первое, что бросается в глаза при общении со мной, – это полное отсутствие во мне конформизма. В этом плане я немного панк, не хочу следовать так называемым моральным устоям, бессмысленным, давно устаревшим и лишь ограничивающим человека. Считаю, что единственное, на что должен опираться индивид, – это его личная этика и совесть. Я делаю все для того, чтобы общество не могло повесить на меня какую-то этикетку: не хочу жить согласно навязанной норме. Мной сложно манипулировать, я не поддаюсь контролю и дрессировке. Редко прислушиваюсь к чужому мнению, а уж не основанному на логике и здравом смысле – и подавно. Я сам себе хозяин. Поэтому, когда все ожидают от меня, что я буду спокойно проводить свои дни, отдыхая на яхте где-нибудь на Мальдивах или Корсике, я еду в Марсель исследовать бурлящие кварталы, удивляющие своей самобытностью, или иду работать над многостраничными досье по философии, пытаясь понять, как видели мир великие умы, и вступая с ними в воображаемые дискуссии.

Вы живете на юге Франции, в Монако. Что вам нравится и не нравится тут?
Мне нравится климат и природа, возможность ходить в горы и плавать в море. Порядок в Монако – тоже огромный плюс. Не нравится: трудно найти работников, которые относятся к своим задачам по-настоящему ответственно. К сожалению, в отличие от «новой этики», старая добрая «рабочая этика» или, проще говоря, добросовестное отношение к своим обязанностям (а не только к потребностям) – сейчас не в моде. Поэтому многие французы работают в довольно расслабленном режиме, ссылаясь то на 35-часовую рабочую неделю, то на дискриминацию или на то, что работа не соответствует каким-то их установкам. Я же всегда относился и отношусь к работе как к главному источнику кайфа и стимулу жить и развиваться.

Есть ли у вас другие места силы?
Не буду говорить обо всех, но, например, знаменитая тропа Ницше в Эзе на юге Франции, откуда открываются потрясающие виды на весь Лазурный берег. Именно в горной деревушке Эз, после ежедневных восхождений по крутой извилистой тропе, ведущей от самого берега, Ницше и писал последнюю часть своего труда «Так говорит Заратустра». Совершая первое восхождение по тропе Ницше, я необычайно остро всем своим существом почувствовал, какая колоссальная сила заключена в каждом из нас, каких невероятных вершин способен достичь человек, как велик его дух. Это был один из переломных моментов в моей жизни, и я до сих пор испытываю трепет, бывая в этих местах.

Вы везде побывали, были в гуще эпохального перелома в России, знакомы с европейскими реалиями и культурой – что в современном мире еще удивляет вас? И какие тенденции наиболее вас беспокоят?
Мне отвратительно многое: сначала политическая корректность, то есть все та же хорошо знакомая нам цензура, нетерпимость и догматизм, затыкание всех альтернативных точек зрения; потом пришедшая ей на смену (вернее, на помощь) cancel culture, только сеющая ненависть, вражду и сегрегацию одних под радостное улюлюканье других. По сути, это инквизиция, возродившаяся в XXI веке: например, сегодня на Западе ученому достаточно высказать непопулярную идею – и завтра он уже будет подвергнут остракизму, публично заклеймен, лишен кафедры и возможности публиковаться. Все достижения в его карьере «обнулятся», а работы будут тщательно проверены на предмет «крамольных идей». Причем это касается не только исследователей, работающих в социальных науках, но и, как это ни удивительно, например, ученых естественников.

Так, в США публичной порке было подвергнуто сразу несколько ученых, посмевших заявить по результатам своих изысканий о том, что не только среда и родительское воспитание формируют характер и поведение ребенка, но и гены.

То есть любая «неправильная» мысль – и вы рискуете, что кричащая толпа линчует вас в социальных сетях и других местах за «ересь». Ваша карьера и репутация сожжены на костре. Если на вас навесили ярлык за какое-то высказывание, часто вырванное из контекста или вовсе переданное искаженно, – это навсегда. Так инакомыслящих или признанных таковыми в Средневековье объявляли еретиками, проклинали и отлучали от церкви. Права на защиту или шансов на оправдание у вас нет, как не было их и на судебных процессах над ведьмами в Средние века, которые вершило духовенство. Кстати, как и тогда, сегодня любого, кто защищает «ведьму», тоже начинают считать «ведьмой». Поэтому даже если кто-то и хотел бы выступить в защиту обвиняемого, он просто вынужден хранить молчание, чтобы самому не. стать жертвой этих «воинов социальной справедливости».

ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya

Как у человека, выросшего в СССР, у меня есть четкое ощущение, что «новая этика» насаждается ни много ни мало комсомольскими методами…
Французы и вообще жители условного Запада начинают терять главное в своей культуре, то, чему завидовал весь остальной мир и что стало залогом их развития в прошлом: le franc parler, свобода мнения и слова. Современная новая этика, или, как ее называют здесь, «woke», это по сути новая религиозная пандемия, которая полностью захватила США, уже добралась до Европы и, к сожалению, подбирается к России. Во всех комплексных проблемах, имеющих глубокие исторические, географические и другие корни, они видят лишь происки белых угнетателей-гетеросексуалов и продвигают идею абсолютного равенства и разрушения всех меритократических иерархий, естественных в той же степени, сколь естественно и неравенство между умными и глупыми, ленивыми и трудолюбивыми, организованными и расхлябанными, волевыми и неспособными отказаться от сиюминутных удовольствий и так далее. Это проявляется во всем: в отношениях между мужчинами и женщинами, которых стремятся превратить в бесполые тела, в «партнеров», чьи отношения, подобно бизнес-среде, строго регулируются контрактами и четко озвученными договоренностями при полнейшем выхолащивании естественных элементов игры. То же касается и восприятия разного типа дискриминации.

Например, изображение целых групп общества как вечных жертв, закрепления за ними страдальческого образа, с чем зачастуюне согласны даже представители этих самых меньшинств.

Особенно те из них, кто, обладая талантом и трудолюбием, отнюдь не прочь поучаствовать на равных в борьбе за место в обществе: конкурировать за возможность учиться в престижных вузах, за интересную работу, участие в творческих и спортивных конкурсах и соревнованиях и, конечно, бороться за политические и административные посты. Не поддерживаю я и отношение многих европейцев к нелегальной миграции. Популярные нынче на Западе призывы покаяться за тщательно отобранные эпизоды собственной истории при полном замалчивании ошибок и преступлений другой стороны в те же столетия (например, арабо- мусульманская работорговля) тоже не вызывают у меня симпатии.

Поменялись ли ваши ценности и взгляд на мир после переезда в Европу?
Да, я стал намного более агрессивным и даже консервативным, ибо разочаровался в западных обществах, понял их слабость. Как говорят французы, они manquent de couilles. Трусость, нежелание идти на конфликт, неспособность защитить себя и свои ценности – все эти черты нового европейского человека толкнули меня в сторону либерального консерватизма. Криминальная статистика французских, британских и немецких пригородов наглядно показывает, к чему приводит такое мировоззрение.

Чему европейцы могли бы поучиться у русских, и наоборот?.
Надо бы вернуть европейцам хоть немного из их недавнего прошлого: здоровое высокомерие и любовь к себе, своей культуре. Сегодняшний мультикультурализм (концепции vivre ensemble или melting pot) без национального эгоизма и любви к своему народу закончится упадком европейской культуры и образа жизни.

Русские же могли бы научиться слушать только себя лично и своих друзей, избавиться от своей привычки ходить строем, внушаемости и начать, наконец, бороться за свободу мнения на всех уровнях.

Какое, на ваш взгляд, ваше самое главное достижение?
Когда я заработал первую большую сумму – по нынешним меркам совершенно незначительную, – в начале своего предпринимательского пути в 1988 году (помню, что принес те деньги домой в мешке из-под картошки), не побоялся бросить кафедру, науку, привычный образ жизни и мышления. Решение пришло за одну ночь. Я даже не вернулся в университет, чтобы забрать трудовую книжку и столь престижный в то время диплом старшего научного сотрудника ВАК. Просто на следующее утро начал новую жизнь. И ни разу не пожалел об этом.

Если бы вы не стали бизнесменом, то кем бы стали?
Философом или политиком.

Почему вы начали заниматься философией?
Философия – королева гуманитарных наук (если не считать литературу, но это не наука). Поэтому вполне логичное решение, несмотря на его кажущуюся неординарность.

ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva /
Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya

Почему вы начали писать книги?
Потому что в начале 2009 года, как в книжке «Тиль Уленшпигель», пепел Клааса начал стучать в мое сердце: всеобщее лицемерие и политкорректность стали невыносимы. Не мог не начать писать – это было очевидным для меня.

И я написал первую книгу, «Опасные иллюзии», а затем еще шесть небольших по объему эссе на темы от религии до позитивной дискриминации и свободы слова.

Что позволило вам достигнуть успеха? С какими своими недостатками пришлось для этого бороться?
Я энергичен, но мне не хватает лидерских качеств. Боролся с робостью, ненужными в современной жизни привычками советского интеллигента, выдавливал из себя раба по завету Чехова.

Есть ли книги, картины, фильмы, которые изменили вашу жизнь?
Не очень много, но могу назвать «1984» Оруэлла, «Сто лет одиночества» Маркеса, «В ожидании варваров» нобелевского лауреата Кутзее, «Коллекционер» Фаулза, «Дар» Набокова, «Что-то случилось» Хеллера, «У нас была великая эпоха» Лимонова. Из философии в первую очередь – «Антихрист» Ницше. Из фильмов: «Однажды в Америке», «Прерванная жизнь», фильмы Милоша Формана, например, «Призраки Гойи». Из русских уже классика – «Груз 200» и новый – «Дылда». В области искусства всегда ненавидел Ренессанс – там нет жизни! – и обожал Шиле, Брейгеля, Шагала, Ван Гога. Еще открыл для себя чешского фотографа Яна Саудека – очень круто! У него мне больше всего нравится яркая, противоречивая, зачастую граничащая с этакой средневековой непристойностью провокативность в изображении человеческого, особенно женского, тела. Он, как и я, любит контрасты – сталкивая уродство и красоту, сексуальность и отвращение, – и через эти контрасты воспевает жизнь, человечество, его непостижимую природу. И сам Саудек тоже не стесняется своей природы, своих пороков и пристрастий. Мне это очень нравится. Мы не должны стесняться своей натуры.

Считаете ли вы себя счастливым человеком?
Не до конца – интроверт внутри мне пакостит. И вообще считаю, что счастье – это не стабильное состояние, а лишь редкие моменты ощущения особой наполненности, когда ты в движении, занимаешься любимым делом и вдруг ловишь себя на мысли, что именно сейчас – да, ты счастлив. Это всегда лишь миг. То, что сейчас называют flow.

Кто ваши герои? И наоборот, антигерои?
Мои герои – это сильные личности: например, Черчилль, в некоторых своих свершениях Петр I, Трамп, Тэтчер, Дутерте. Антигерои… да, пожалуй, все остальные! Мало кем вдохновляюсь по-настоящему.

Красота или ум?
Конечно, красота – она намного более редкая, чем ум.

ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya

Деньги или известность?
Известность, без всякого сомнения. Известность – это власть, которая дает значительно больше, чем деньги, и живет гораздо дольше.

Какие черты характера, которые обычно считают «недостатками», вы любите?
Наглость хороша, если меру знает – ведь могут и по голове дать. Самоуверенность – если основана на сильной и неустанной рефлексии.

Что бы вы посоветовали себе 20-летнему, чего не посоветовали вам ваши родители?
Не слушать никого, особенно своих родителей. Всегда думать своей головой и принимать на себя ответственность за свои победы и неудачи.

Что вы посоветуете русской молодежи, живущей в Европе?
Учиться, учиться и еще раз учиться.

ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya
ВИТАЛИЙ МАЛКИН / Photography: Ksenia Usacheva / Stylist: Alexandra Pavlova / Stylist assistant: Diana Kocharovskaya

Места, куда вы ходите?
Я люблю ходить на море и в горы около Монако и в Эзе. Много занимаюсь спортом, хожу на пробежку. Спорт играет очень важную роль в моей жизни: я уделяю ему как минимум два часа каждый день и, помимо этого, обожаю пешие восхождения в горы. В Париже постоянно хожу в Булонский лес и к Булонскому озеру.

Шопингом не занимаюсь – скучно! Вообще любимые места в любых городах – «чрево» города, где тусуется молодежь и разные по статусу люди. В Париже такой район – знаменитый Le Marais, а в Марселе мне очень понравился Cours Julien, неформальный арт-район красочных граффити, уютных баров и экзотических ресторанов.


Photography: Ksenia Usacheva
Stylist: Alexandra Pavlova
Stylist Assistant: Diana Kocharovskaya