— Послушай, я не могу выйти за тебя замуж!
— Почему?
— Эээ… ну, во-первых, я не блондинка!
— Это не страшно.
— Я много курю!
— Это не проблема.
— У меня не может быть детей!
— Ничего, усыновим.
— Я восемь лет прожила с саксофонистом!
— Я тебя прощаю.
— Господи, я МУЖЧИНА!
— У каждого свои недостатки.
Фильм: «В джазе только девушки»
Роль: Дафна
Я всегда любил Наполеона (мне бы такого!), отсюда имя Жозефина. Когда придумывал фамилию, увидел в газете фамилию Трамп — с Жозефиной звучало хлестко. Если бы я воспользовался общепринятым способом составления псевдонимов — имя первого домашнего животного и название улицы, где жил в детстве, — я был бы Кузя Нахимова. Но я выбрал Жозефину Трамп. Чтобы стать Жозефиной, надо потратить часа три. Макияж наносится только на увлажненное лицо, все накладывается по чуть-чуть, тысяча прозрачных слоев.
Во в время шопинга в Лондоне я спокойно иду примерять платья в женские отделы. Никто не обращает на меня внимания: гендерное разделение здесь редко проявляется ярко.
Жозефина имеет огромный успех в Лондоне. С сайта знакомств Fabswingers, где она зарегистрирована, ей приходит по сто сообщений в секунду. Поклонников — море, молодых, симпатичных. Жозефина Трамп знакома с бьюти-индустрией, поэтому она предоставляет еще и косметические услуги. А я (Женя) родился и вырос в Перми. Помню, в детстве, когдапо радио на даче запоет какая-нибудь Клавдия Шульженко, я хватаю стульчик, платочек и показываю ее старикам. Бабульки рыдали навзрыд: или это водка с огурцами, или это я такой талантливый был!
Во дворе я боялся хулиганов, поэтому пропадал в школе, на продленке, ходил в любые кружки, лишь бы не во дворе — то макраме, то легкая атлетика. Но задержался там, где мне было интересно: в театральной студии. У меня большая и очень разношерстная семья. У дедушки в комнате на секретере стояли Сталин и Жуков, а дядька был хиппи с длинными волосами. Насмотрелся я на них всех таких разных… Я был абсолютный активист, октябренок, пионер. До комсомола не дошел, но уверен, что среди коммунистов был бы лучшим коммунистом, в компании демократов — лучшим демократом, среди атеистов — самым ярым атеистом, меж верующих — самым верующим. Это все из семьи, ведь к каждому родственнику надо было выработать свой подход. Полезный навык. В театральную студию ходил десять лет: актерское мастерство, отчетные концерты, читка пьес, режиссура, отличный педагог (Татьяна Анатольевна Гавел, до сих пор там работает), хороший репертуар, хорошие номера.
В 12 лет на областном конкурсе мне дали приз за лучшую мужскую роль. Я играл 70-летнего старика лет в водевиле «Беда от нежного сердца» Владимира Соллогуба, мне надо было женить сына.
Потом начал выступать на корпоративах, где очень часто заказывали пародии. Там я зажигал, там же и первые юбки на себя надел. Наша театральная группа пародировала всех звезд, от Анжелики Варум до Анны Герман. Ко мне в гримерку постоянно пытались прорваться пьяные дядьки, владельцы заводов-газет-пароходов. Им объясняли, что это не Варум, а мальчик-пародист, но они хотели, не верили и еще больше настаивали! Один ломился ко мне в гримерку особенно усердно. Как сейчас помню, после песни «Очаровашка». От моей Анжелики Варум дядька потерял голову. В гримерку его не пустили, объяснили, успокоили, посадили назад за стол. Потом оказалось — хороший знакомый моей мамы!
"Короче, возьмeм напрокат парочку париков, где подложим, где утянем."
Это был такой легкий жанр, и постоянных поклонников я не завел. Но в какой-то момент понял, что нужна профессия, хотя быстрые деньги от пародий меня разбаловали. Тогда я уехал учиться на парикмахера в Милан, в школу легендарного Альдо Копполы. О, как там делали укладку! Как будто широкими легкими мазками картину рисуют. Уверенные движения, ни одного лишнего жеста, красивая работа: женщина наклоняет голову, ей там что-то взбивают, она голову назад — смотришь, а это не женщина, а звезда с обложки журнала! По сравнению с техникой Альдо Копполы, все остальное — симферопольский завиток. У него своя градуировка. Но с его смертью стала умирать и техника, хотя школа осталась, и неплохая.
Эй вы, консерваторки, где вы раньше играли?
На похоронах...
Так воскресните из мёртвых.
В темпе, девочки, в темпе!
Сегодня любой преподаватель в той же школе Vidal Sassoon скажет, что техника Альдо Копполы — это техника художников, до нее нужно дорасти. Кому-то дается, кому-то нет, но у меня начало получаться после того, как меня там шесть месяцев дрессировали, и я сто раз обжигал пальцы, чтобы правильно зафиксировать всего одну прядь. После Милана приехали в Москву и начали работать со звездами. С Наоми работал, когда она жила в Москве, с Ларой Фабиан, Гальяно, Валерией, Ковальчук, Собчак, «Виаграми». Есть девушки со специфическим вкусом, как Валерия, с которой я шесть лет работал. Форму прически сделаешь ей красивую, все отлично, но как только что-то наденет… Старался всегда как-то деликатно сказать, что это лучше не надевать. Клиенты меня друг другу советовали. Челка хорошо легла, вы же понимаете… Собчак сама советовалась, она за словом в карман не лезет.
У наших звезд такая привычка: на гастролях они часто укладывают волосы сами и могут психануть и отрезать себе маникюрными ножницами челку! Ну мешается она, не укладывается! Приезжают на важную съемку, а там такая челка. Это я наблюдал почти у всех — общая проблема отечественных стилистов!
Я люблю абсолютно другую музыку, но работать было весело. Особенно с Собчак. Это человек-ракета, Сталин в юбке. После нее я могу работать с кем угодно. Стрессоустойчивость — непробиваемая. Очень любила она эти коммунистические батончики «Рот-фронт», такие — как пластилин. Постоянно на нас кричала, зачем мы их покупаем. Как зачем? Чтобы отвлечь. Когда Яшина у нее в гостях увидел, над ним прямо нимб был, а потом заметил его полинялые носочки и подумал: «Вот это будущий президент России!» Что-то в этом было такое народное, что сердце сжалось. Интересно, сбудется ли?
В Лондон Женю привел основной инстинкт, потому что в Москве «слишком много властолюбцев, эгоистов, качество образования не очень, мало интересных людей»… По сравнению с Женей лучше и веселее в Лондоне живет, конечно, Жозефина. У нее миллиард поклонников. Телефон обрывают, письма пишут.
В Москве Женя своими переодеваниями не занимался. В основном на домашние вечеринки мог нарядится, редко в магазин выбежать. На свой страх и риск, конечно. Жил на Лесной, возле Бутырской тюрьмы, и выйти в магазин в таком виде — это сыграть в русскую рулетку, только в такую, где нет всего одного патрона. Кровь в жилах стынет, походка от бедра, лицо кирпичом. Но как-то везло. Все падали смертью восхищенных, онемевали… В Лондоне, конечно, посвободнее. Иногда с утра просыпаешься и думаешь: «Я же Мария Каллас! Или Брижит Бардо. От настроения зависит, можно и Мерилин проснуться. Это увлекает. Раздвоение личности у меня налицо. Зато мне жить весело!»
В Лондоне у Жозефины есть подруги в стиле «Секс в большом городе!» Самая закадычная — Кортни Дикс. «Девочки» часто ходят в Torture Garden, а скоро поедут отдыхать в Эдинбург!
